Летят года, проносятся десятилетия. Многое изменяется в жизни. Но остается память. Память человеческая. Она хранит всё: и плохое, и хорошее, оставаясь достоянием истории. А ничего не забыть помогают музеи, архивы и люди, по крупицам собирающие драгоценные факты улетевших дней.
Сегодня музей боевой славы 953 Витебского штурмового авиаполка, получивший в 1990 году звание «народный», является гордостью коллектива Витебского лицея №1 (бывшего ПТУ-96). А начиналось всё в 1969 году с создания клуба туристов «Искатель», девизом которого были слова П.М. Машерова: «Ни одно имя воина, партизана, подпольщика, ни одно имя женщины или ребёнка, павших жертвой фашизма, не должно быть обойдено, упущено или забыто!» Педагоги училища, увлеченные этой идеей, воплощают девиз клуба в жизнь, увлекая ребят, обогащая их духовно.
В 1983 году члены клуба туристов «Искатель» начали работу по сбору материалов о боевом пути 953-го Витебского штурмового авиаполка. Во время велопохода ребята побывали на месте, где с октября 1943 года по июнь 1944 года базировался первый фронтовой аэродром полка – в д. Чекулино Смоленской области, а потом - в Калинковичах, где дислоцировался 953-й Витебский бомбардировочный авиаполк. Осмотрели музей боевой славы полка.
В одном из Гомельских ПТУ встретились с удивительным человеком – первым поисковиком Белоруссии – Маратом Григорьевичем Горевым. Хотелось перенять его богатый опыт по поиску погибших экипажей самолётов. Всем понравился музей боевой славы и Стена Памяти возле входа в училище, которую сложили сами учащиеся – будущие строители. На ней прикреплены куски покорёженного металла от поднятых самолетов, а по верху стены – красные звездочки – по количеству имён, установленных в ходе поиска членами Гомельского клуба «РВС».
Летчики 953-го ШАП на первом фронтовом аэродроме полка в д.Чекулино 1943г.
В феврале 1983 года в клуб «Искатель» обратился ветеран 953-го Витебского штурмового авиаполка Анатолий Алексеевич Шалин с просьбой: «…отыскать места гибели пропавших без вести экипажей». Самого Анатолия Алексеевича ветераны полка долгие годы считали пропавшим без вести. И только спустя 24 года после окончания войны, когда Анатолий Алексеевич разыскал комиссара полка Семикраса В.В., в своём письме однополчанам Анатолий Алексеевич написал: «Да, я погиб 4 февраля 1944 года…». И подробно описал события того страшного дня…
Его самолет был сбит в районе д.Вороны Витебского района. От сильного удара о землю, лётчик ударился лицом о приборную доску самолёта, потерял сознание. Раненый в руку стрелок самолёта Алёша Седов (Алексей Алексеевич, 1922г.рождения, уроженец Тульской обл.) вытащил Анатолия Шалина из кабины горящего самолета.
Когда Шалин А.А. пришёл в себя, то увидел догорающий самолёт и каких-то людей, бегущих к ним по полю. Стали кричать, звать на помощь… Думали, наши, а оказалось – полицаи... Они схватили летчика и стрелка, передали в Витебск, в концлагерь для русских военнопленных.
В концлагере, рядом с собой на нарах, А.А. Шалин по голосу узнал ещё одного товарища по боевому вылету – Александра Синичкина. Он был весь в бумажных бинтах (позже нам удалось разыскать для музея две книги об этом человеке: «Последний вылет» и «Александр Синичкин»).
У Александра Синичкина во время боя загорелся бензобак самолета. Зная, что до взрыва остаются считанные минуты, лётчик приказывает стрелку: «Прыгай!». Но тот молчит… Решив, что стрелок ранен, и потому не отзывается, Александр Синичкин решает тянуть горящую машину к линии фронта. На лётчике загорелись унты, затем верхняя одежда, шлем на голове… Огонь лижет лицо, руки… Последним усилием воли, направив пылающую машину к земле, он успел сдвинуть фонарь кабины, отстегнул ремни парашюта... Почти удалось посадить самолет, но от сильного удара лётчика выбросило из кабины… Он вскочил, бросился к самолету, выхватил из огня стрелка, скатился с ним в овраг… Почти тотчас же прогремел взрыв… И только глубокий снег спас лётчика от гибели под обломками самолёта…
В полузабытьи, не понимая, что стрелок мертвый, Александр Синичкин взвалил товарища на спину и, с трудом передвигая обожжёнными руками, пополз по снегу, направляясь, как ему казалось, к линии фронта… Немцы стояли рядом. Наблюдая самоотверженность молодого лётчика, они не пристрелили его, а передали в витебский концлагерь. В концлагере какой-то немецкий врач дал нашему пленному врачу баночку мази. Впрочем, он не скрывал: с такими ожогами больше двух дней не живут…
Но Синичкин выжил. Раны зарубцевались… Из витебского концлагеря их угоняли на Оршу. Во время налёта нашей авиации, когда конвоиры попрятались в канавы, пленные бросились бежать. У Синичкина не было сил. Он упал недалеко от дороги в рожь. Немцы, видимо решив, что пленный мертв, не тронули его. Когда Александру Синичкину удалось перейти линию фронта и вернуться к своим, его невозможно было узнать…
В том же концлагере вместе с Шалиным А.А. оказался ещё один товарищ по тому боевому вылету - лётчик Николай Ремизов. У Анатолия Шалина из-за сильной контузии почти пропало зрение. Если бы об этом узнали фашисты, его бы расстреляли. Трижды их с Николаем Ремизовым водили на расстрел. Заставляли копать могилу. Сбрасывали в яму. Вытаскивали, издевались, бросали в кузов грузовика и увозили снова в концлагерь…
Из Витебска их отправили в Минск. В Минске – разлучили… Когда эшелон с военнопленными направлялся в Германию, Николай Ремизов с другими военнопленными напал на конвоиров. Они вырвали доски в полу вагона, и на полном ходу бросились на рельсы… Из всего вагона в живых осталось только 3 человека - в их числе был и Николай Ремизов.
Шалина немцы угнали в Германию. Оттуда по канализационной трубе группе военнопленных помогли совершить побег чехословацкие партизаны. До конца войны Анатолий Шалин сражался вместе с ними…
Всего лишь три судьбы лётчиков одного авиационного полка. Вдумываешься – и кровь стынет в жилах, какой страшной была война.
Анатолий Алексеевич Шалин жил в г.Ярославле. Ему многое пришлось пережить. Часто писал нам письма. В одном из них говорилось: «В д.Чекулино похоронено несколько экипажей наших фронтовых товарищей. Это первая братская могила нашего полка. А те, кто погиб над территорией, занятой противником – могил не имеют… Только нашу память о том, где приблизительное место падения. Ибо в горячке боя, в воздухе, память товарищей не всегда фиксировала место гибели сбитого экипажа… И все же, если сможете, помогите найти наш четвертый экипаж! В тот вылет, 3 февраля 1944 года, он падал горящий, неуправляемый… Упал где-то в районе перекрестка, где стоит памятник нашему полку…»
Мы запросили Центральный архив Министерства обороны СССР. Нам ответили, что в этот день «не вернулось с боевого задания 7 экипажей 953-го штурмового авиаполка». Во всех походах ребята расспрашивали местных жителей – искали очевидцев боев. Но найти их оказалось непросто: фронт в этих местах стоял девять месяцев. Немцы ещё осенью 1943 года угнали жителей в Литву, деревни были пустыми…
И всё же нам повезло: в одной деревушке сторож пионерлагеря «Дружба» Иван Маркович Прокопенков на вопрос ребят, ответил:
– Я знаю, где лежит самолет!
– Вы что, видели, как он падал? – спросили ребята.
– Нет! Видеть его я не мог. На фронте был в то время, – ответил Иван Маркович. – Да вот рыбаки, сетью, года три назад, вытащили куски дюраля. Вон они. До сих пор в кустах валяются… Сообщили о находке в военкомат, а они так и не приехали.
Мы осмотрели обломки, поднятые рыбаками. Действительно, похоже на куски самолётной обшивки.
В апреле 1984 года в училище пришел работать секретарём комитета комсомола Игорь Николаевич Красовский. Оказалось, что он – спортсмен-подводник. С мастером производственного обучения Михальченко Николаем Ильичом, на его личной машине, после работы отправились на озеро. По дороге заехали на спасательную станцию за аквалангами и водолазом-спасателем Виктором Кургановым.
Одолжив у сторожа пионерлагеря «Дружба» лодку и весла, поплыли к противоположному берегу, по направлению, указанному Иваном Марковичем Прокопенковым… Два водолаза поочередно погружались с лодки в воду. Долго обследовали дно озера… Наконец, Виктору удалось нащупать консоль крыла самолета.
В тёплый майский день на мотоцикле мастера производственного обучения Георгия Фотеевича Пашкевича и легковой машине Николая Ильича Михальченко (с моторной лодкой на прицепе), мы выехали к Бернскому озеру. Первые дни боялись брать с собой учащихся, так как по рассказам бывшего начальника пионерлагеря «Дружба», когда велось строительство, на территории лагеря были обнаружены две неразорвавшиеся авиабомбы. Строители на лодке завезли их на середину озера и выбросили в воду…
«Кошками» (так называется металлическая перекладина, к которой прикреплены на цепях крючья) стали осторожно прочёсывать дно озера... За что-то зацепились… Игорь нырнул, чтобы отцепить «кошку». Оказалось - обломки самолета. Ему удалось поднять лопасть пропеллера, кок винта, элероны, каркас крыла, крыльевой пулемет «шкас», направляющую от реактивного снаряда, на которой по-русски написано: «работать». Стало сразу понятно, раз по-русски написано, значит, – самолет наш, советский.
Вот появилась из воды лента крупнокалиберного пулемета, в которой, чередуясь, шли снаряды: осколочный, бронебойный, трассирующий. Среди ила Игорь нащупал шасси самолета. Обвязав колесо веревкой, подал второй её конец нам в лодку. Мы попытались тянуть, но лодку от усилия переворачивало. Шасси самолёта словно вросло в дно озера. Мы прекратили попытки и решили обратиться за помощью к военным.
С утра пораньше Игорь Красовский выехал в Журжево - к замполиту местного авиаполка. Тот пригласил в свой кабинет группу «чудаков», как их, шутя, называли в части: командира авиаотряда майора Александра Николаевича Гончаренко, командира корабля Ил-76 военно-транспортной авиации капитана Александра Алексеевича Бельницкого и его бортинженера капитана Олега Васильевича Косова, начальника парашютной службы полка – капитана Юрия Петровича Коротченко. Оказалось, «чудаки» с 1983 года занимаются поиском погибших в годы войны самолетов. И про «наш» самолет им уже рассказывали. Они даже пытались искать его, но не нашли.
Игорь Красовский подробно рассказал то, что увидел на дне озера. Тут же по его рассказу капитан А.А. Бельницкий на листе бумаги изобразил схему – вот так упавший самолёт может лежать на дне озера. И впрямь, было очень похоже на то, что видел на дне Игорь Красовский. Все вместе, ещё до выезда на озеро, принялись обсуждать, как его лучше поднимать, какое необходимо захватить с собой снаряжение. Пришли к выводу, что для подъёма тяжестей с шестиметровой глубины озера, необходим грузовой понтон. Но такого в части не оказалось. Тогда решили изготовить самодельный. С этой целью взяли лётную спасательную лодку, поместили её в тормозной парашют от самолета Су-11. И с этим приспособлением выехали на озеро.
Под водой водолазы привязали стропы тормозного парашюта к шасси самолета и с помощью баллончиков надули под водой спасательную лодку. Таким же образом начали поднимать и другие детали самолета. Подняли верх кабины стрелка, крупнокалиберный пулемет УБТ… Под ним водолазы обнаружили останки стрелка – черные обугленные кости. Он, видимо, сгорел в кабине самолета. В том же месте нашли размокший томик Л.Н. Толстого – роман «Воскресение», техническую инструкцию самолета Ил-2, листочки бумаги - видимо, из записной книжки. На этих клочках бумаги чуть заметно виднелись какие-то записи. Среди прочего в кабине нашли и пистолет ТТ.
Похоронили стрелка, как неизвестного воина. Лишь позже стало известно, что воздушным стрелком самолета Ил-2 был сержант Аншуков Михаил Григорьевич, 1921 года рождения, уроженец села Лебское Вожгорского с/с, Лешуконского района Архангельской области.
Со временем мы разыскали его родную сестру Екатерину Григорьевну Аншукову. К сожалению, приехать в Витебск она не смогла, так как была тяжело больна. Но приезжали двоюродный брат и сестра Аншукова. Привезли фотографию и воспоминания о брате. Они рассказали, что отец Миши – дядька Григорий, как они его называли, до самой смерти ждал сына с войны. Часто вечерами, глядя на его фотографию, тихонько плакал и звал: «Где ты, сынок? Хоть мертвый найдись! Людей стыдно…»
В те дни, когда в июне 1984 года мы поднимали со дна озера кабину стрелка, в Витебском ПТУ-96 открывали музей боевой славы. Над его созданием, под руководством художников Михаила и Натальи Спрингер, трудились члены клуба «Искатель».
Брат Михаила Аншукова с участни-ками подъёма самолёта Ил-2 1985г.
Приехавшие на встречу, ветераны 953-го Витебского штурмового авиаполка построились вместе с ребятами у входа в музей на торжественное открытие. И вдруг, неожиданно для всех, вошли в холл представители воинской части, неся на плечах для передачи музею только что поднятый со дна озера крупнокалиберный пулемет УБТ…
И хотя сам музей вызывал у ветеранов восхищение, каждому из них очень хотелось побыстрее пощупать детали родного Ил-2. Анатолий Алексеевич Шалин, приехавший на встречу с внуком, начал показывать ему, как работает пулемёт…
В этот момент, стоящий неподалёку от них Александр Бельницкий, тут же успел перехватить уже взведенный затвор. Оказалось, что военные знали, что в стволе пулемёта застрял снаряд, просто не успели его обезвредить. Позже они произвели все необходимые работы, чтобы превратить пулемёт в безопасный музейный экспонат.
На следующий день, посетив памятник полка, на десятом километре шоссе Витебск-Москва, ветераны вместе с нами выехали на берег озера, где водолазы продолжали работы по подъему самолета. Каждая поднятая деталь вызывала большой интерес. Но кабину летчика вырвать со дна озера никак не удавалось. Нужна была техника для размывки кабины.
Игорь Красовский знал, что на 407-м Минском авиаремонтном заводе есть опытная поисковая группа подводников. К ним он и обратился за помощью. Руководитель минских подводников, инженер Евгений Николаевич Макавик, обследовав лежащий на дне озера самолёт, пришёл к выводу, что лучше всего поднимать его зимой, когда будет опора - лёд: удобнее установить мотопомпу, лебедку. Да и устойчивее, чем с лодки.
…В начале марта 1985 года члены клуба «Искатель» вновь выехали в д. Вороны Витебского района, чтобы расчистить занесённую снегом дорогу к озеру, подготовить на льду площадку для подъема самолета, выпилить «майну» двухметровой ширины и метровой длины (лёд в то время на озере был почти метровой толщины).
Группа подводников из Минска приехала в пятницу, во второй половине дня. В составе Минской поисковой группы были: работники 407-го Минского авиаремонтного завода Пётр Викторович Карчевский, Алексей Иванович Сердюк, Евгений Николаевич Макавик, Василий Васильевич Меженный, Сергей Николаевич Галенчик, Дмитрий Дмитриевич Зуевский, Олег Иванович Козел, Ирина Алексеевна Аранович, Государственного подшипникового завода Анатолий Борисович Козлов и Вячеслав Григорьевич Плешко, Минского тракторного завода Александр Геннадьевич Саранцев. Прямо с дороги, даже не пообедав, они начали готовиться к погружению.
Два дня, от темна до темна, с помощью мотопомпы, сильной струёй воды отмывали водолазы кабину самолета от земли и ила. Работать было очень тяжело. Об острые, рваные, покорёженные борта кабины самолета постоянно рвались резиновые водолазные костюмы. Каждый вечер их приходилось подклеивать.
Надолго костюмов явно не хватало.И тогда брат Игоря Красовского – Олег опустился под лёд в водолазном костюме мокрого типа, в котором обогрев воды происходит только лишь за счёт температуры тела человека. Но пробыть под водой более 15-ти минут в этом костюме он не смог.
С воинской частью заранее по телефону было договорено, что в воскресенье они пришлют на берег озера военный тягач. Уже всё было подготовлено к подъему, но тягач так и не прибыл. А вручную поднять пятитонную кабину, конечно же, было невозможно…
В тот вечер, когда расстроенные минчане собирались уезжать, произошла неожиданная встреча: в домик, где мы ночевали, пришёл житель д.Поляи. С ним был мальчик лет 10-12. Смущаясь, он поздоровался с нами и сказал, что хочет нам помочь.
– Что, кушать? – пошутили наши мужчины. – Садись к столу, – пригласили они, – всем хватит!
– Спасибо! – смутился мужчина. – Я хотел сказать вам, что мой отец видел, как падал этот самолет. Он тогда маленьким был, как мой сын, – показал он на мальчика. – Я отца к вам завтра утром приведу.
Мы очень обрадовались такому предложению. К сожалению, не записала фамилию ни этого мужчины, ни его отца. С нетерпением ожидали встречи с очевидцем гибели самолета, предполагая, что многие загадки он поможет открыть.
Рано утром на берег озера пришёл пожилой мужчина невысокого роста. Он представился нам, как житель д. Поляи, и сказал, что это его сын приходил вчера.
– Вы видели, как падал самолет? – с нетерпением спросил Игорь Красовский.
– Я тогда мальчонкой был, – ответил мужчина. – Лет 12 всего было. Возле нашей деревни – вон на той горе - зенитки немецкие стояли, «эрликоны»… Осенью 1943 года мы с другом бой наблюдали… Вон на той горе стояли, – показал он рукой. – Один самолёт упал в озеро, второй – в болото за д.Поляи, а третий – на поле у д.Вороны. Немцы сразу на мотоциклы вскочили – и туда… Что с теми летчиками, что в Воронах упали, - не знаю. Слышал, схватили их немцы…
– Скажите, а самолёт, который в озеро упал, взорвался? – расспрашивал Игорь.
– Нет, взрыва мы не слышали… Вроде, как зашипело только, когда в воду вошел… А взрыва не было. Мы бы услышали…
– А экипаж? – спросила я.
– В самолете, наверное. Парашютистов не видно было, – ответил старик.
– Вы говорили, что третий самолет упал в болото? – спросил Игорь.
– Вытащили тот самолёт вскорости после войны. Тракторами тащили… Рассказывали, что ещё документ у лётчика нашли… А вы лучше к трактористу съездите. Он в Пушкарях живёт… Воробьёв Олег Тимофеевич… Кажись, предпоследний дом справа… Ещё и сейчас на тракторе работает…
Мы поблагодарили старика за его рассказ, и в тот же день заехали в д. Пушкари. Был обеденный перерыв. Хозяин оказался дома. Выслушав наши вопросы о подъёме самолета, Олег Тимофеевич рассказал:
– В 1951-ом это было, летом. Мы с другом ехали с работы из д.Поляи в д.Огородники. Он и предложил на болото заехать, чтобы двигатель от самолёта вытащить, да на металлолом сдать. Деньги тогда за металл большие платили… Болото пересохло – жара стояла. Съехали мы немного в сторону от дороги. Там ещё кусты небольшие были. Двигатель самолёта я тросом зацепил, и тащить трактором начал. Вот тогда мы и нашли лётчика. У него ещё комсомольский билет и кошелёк был...
– И где же эти документы? – спросила я у Олега Тимофеевича
– Документ мокрый был совсем. Я его домой привёз и на печку сушить положил, – ответил тракторист. – Утром на работу уехал. Пока на работе был, приезжала к нам домой председатель сельсовета. Забрала комсомольский билет лётчика, и увезла в Витебск, в райвоенкомат.
– Олег Тимофеевич, а фамилию лётчика вы запомнили? – с надеждой спросила я.
– Нет! Не запомнил. Мокрый билет был совсем – не разобрал сразу…
– А место, где двигатель тащили, показать сможете? – спросил Игорь.
– Да нет, пожалуй! Не найду уж сейчас. Столько лет прошло! Когда памятник лётчикам ставили, дорогу кольцевую провели. Изменилось всё… Но я ещё попробую поискать…
Мы распрощались с Олегом Тимофеевичем, и уехали в Витебск.
Уже назавтра я поспешила в Витебский райвоенкомат. На мой вопрос о найденных документах лётчика, военком ответил:
– Комсомольские документы не храним.
– Но ведь это – документы погибшего летчика! – возмутилась я. – Хоть какая-то запись должна была сохраниться?!
– Сомневаюсь, – пожал плечами военком. – В те годы не до того людям было… Но если время у Вас есть, – он снял с полки шкафчика какую-то книгу, – вот, можете просмотреть. Это самая первая книга учёта воинских захоронений, составленная в пятидесятые годы.
Военком вышел, оставив меня в кабинете. Я начала листать страницу за страницей, внимательно просматривая потускневшие от времени строчки… И вдруг, в середине книги, в конце страницы, моё внимание привлекла запись: «В августе 1951 года в двух километрах между д. Поляи и д.0городники Витебского р-на при извлечении двигателя самолета Ил-2, найдены останки летчика, младшего лейтенанта Халикова Габдулла Халимовича, 1922 года рождения».
– Скажите, пожалуйста, где Халиков похоронен? – спросила я военкома, когда он вернулся в кабинет.
– Сейчас посмотрим, – ответил военком, и взял книги учета безвозвратных потерь, составленные в шестидесятых годах. – Нет, такой фамилии на букву «Х» нет в списках, – развел он руками. – В нашем районе ни на одном памятнике Халиков Г.Х. не числится.
Конечно, это был совсем не тот военком, который принимал документы в 1951 году. Конечно, вины его в утрате имени лётчика не было – и всё же…
При первой же возможности мы опять выехали в д. Пушкари. Олег Тимофеевич встретил нас приветливо. Я рассказала ему о записи в книге учёта в Витебском райвоенкомате и спросила:
– Скажите, пожалуйста, где Вы похоронили лётчика?
– А что там было хоронить? – вопросом на вопрос ответил Олег Тимофеевич – Там же одни кости были!
– И куда Вы их дели?
– Там и оставили - в болоте.
И опять у меня опустились руки, опять навернулись на глаза слёзы… Даже, останки не прибрали…
– А место не вспомнили? – спросила я, взяв себя в руки.
– Да я уж и сам сколько раз пытался найти после вашего приезда - всё напрасно! Позарастало всё кустами, переменилось…
Воробьёв О.Т. тяжело вздохнул.
Мы уехали в Витебск, расстроенные. Что же теперь, через столько лет после войны сообщить родным Халикова Г.Х.? Что кости их сына так и валяются в болоте не захороненными? Что ему, отдавшему свою жизнь за Родину, нет места ни в одной могиле, его фамилия не записана ни на одном памятнике?
На наш запрос в Центральный архив Министерства обороны СССР, прислали ответ: «Летчик, младшей лейтенант Халиков Габдулла Халимович, 1922 года рождения, уроженец г. Бугульма Татарской АССР, член ВЛКСМ, 11 ноября 1943 года пропал без вести при выполнении боевого задания. Отец Халиков Халим Халимович проживал в Татарской АССР, г. Бугульма, Новотесьяновский район, с. Белозеро».
Я обратилась в совет ветеранов 3-й Воздушной Армии, в состав которой входил 949-й штурмовой авиаполк 211-й штурмовой авиадивизии. Через некоторое время нам прислали адреса четырёх бывших однополчан Халикова Г.Х. Я сразу же написали всем четверым… Трое ответили, что не помнят такого летчика (служили в полку позже). А ответ четвертого ветерана – бывшего командира 2-й авиаэскадрильи 949-го штурмового авиаполка – Героя Советского Союза Александра Ивановича Иванова, всех нас взволновал и обрадовал. Вот что он написал:
«11 ноября 1943 года нашей 2-й авиаэскадрилье было дано боевое задание: нанести удар по колонне противника в районе села Сеньково, что южнее Городка. В составе группы были: Медведев Л. (ведущий), Землянский, Грабовский, Долгов, Халиков, Иванов. Группа штурмовиков зашла на аэродром истребителей прикрытия, но они не взлетели, так как была плохая погода. После удара по цели, при заходе на вторую штурмовку, на нас напали истребители противника (10-15 самолётов Ме-109), которые базировались на севере Витебска. Завязался воздушный бой. Два самолёта ушли на восток, на свою территорию (Медведев и Землянский), а остальные были вынуждены, в ходе боя с истребителями противника, постепенно отклониться на юго-восток. До линии фронта было километров 50. И вот всё это время нас атаковала большая группа истребителей противника. Мой воздушный стрелок, Тодулевич Алексей Казимирович, всё время отбивался от них, пока были крупнокалиберные патроны. Затем истребители противника с близкого расстояния расстреляли его. Самолет загорелся, потерял управление, так как был срезан руль высоты и огромные пробоины в крыльях. Шасси выпали из гондол. Самолёт с креном, круто снижаясь, упал на склон высоты №200 и срикошетировал, что и смягчило удар о землю. При ударе пожар погас. Самолёт только сильно дымил. Винт и хвост самолёта отвалились.
Остальные самолёты, пока меня не сбили, шли левее. Их тоже всё время атаковали истребители противника. Когда после удара о землю я пришёл в себя, увидел, как один из наших самолетов, отстреливаясь ракетами, повернул на север. Остальные два уже, видимо, были сбиты.
Мой самолёт упал недалеко от того места, где в это время наши войска прорывали оборону фашистов. Я оказался на нейтральной территории. Наши бойцы бросились в атаку, и отбросили фашистов. Они и вывели меня из обстреливаемой зоны.
Мой стрелок – Тодулевич Алексей Казимирович (1921г.р., уроженец г.Опочка Псковской обл., призван Вяземским РВК Смоленской обл.) – был весь изрешечен пулями и осколками от снарядов. Пехотинцы похоронили его у высоты №200, недалеко от д.Ковалёво Витебского р-на, поставив на могилу лопасть пропеллера.
О судьбе Грабовского Святослава Владимировича (1918г.р., Саратовская обл., ст.Красный Кут, призванного Краснодарским РВК), Долгова Владимира Арсентьевича (1917г.р., Курская обл., ст.Хартымеевка), Халикова Габдулла Халимовича (1922г.рождения, г. Бугульма Татарской АССР ) в полку ничего не было известно. Кто выпрыгнул с парашютом у д.Вороны: Долгов или Грабовский? Чей самолет лежит в озере?»
Ответы на эти вопросы, к сожалению, хранит Бернское озеро.
Прошло 2 месяца. 3 мая 1985 года к нам опять приехали члены Минского клуба подводников «Краб». Они привезли оборудование для размывки грунта, ручную лебёдку, резиновые камеры от колёс самолетов Як-40. Наши ребята помогли смонтировать огромный плот, отбуксировали его к месту подъёма самолёта. И опять началась напряженная работа по размывке грунта вокруг кабины, ведь за два месяца её занесло землёй…
Когда борта кабины самолёта освободили от земли и ила, наши мужчины начали механической лебедкой поднимать их с грунта. Затем водолазы подвязывали к бортам большие бревна, и транспортировали к берегу. Подняв борта кабины, они нащупали большую плоскую плиту. Подняли её наверх. Оказалось, что это - бронеспинка из кабины лётчика. На металле отчётливо был виден отпечаток силуэта трупа… Два водолаза осторожно обхватили останки лётчика, и всплыли наверх. В лодке доставили на берег…
На берегу, стараясь поменьше вдыхать сильный трупный запах, я с Игорем Красовским начала аккуратно разнимать одежду лётчика. Буквально на глазах труп начал разлагаться. Замок подвесной системы парашюта невозможно было расстегнуть – видимо, его заклинило. Тогда Игорь ножом перерезал ремни, а затем аккуратно разрезал снизу вверх комбинезон. Под ним на гимнастёрке обнаружили орден Красной Звезды. В кармане – целую пачку документов…
Нам не терпелось разобрать документы, чтобы узнать фамилию лётчика. Но руководитель Минских подводников Евгений Николаевич Макавик, когда-то работавший в поисковой группе исторического музея, разъяснил нам, что этого делать без специалистов ни в коем случае нельзя. Он аккуратно запаковал все найденные документы в несколько целлофановых пакетов, плотно увязывая один на один каждый пакет, чтобы не было доступа воздуха и, чтобы документы не пересохли, пока попадут в руки криминалистов…
В брючном кармане у лётчика нашли целую пачку денег довоенного образца и записную книжку. В небольшом кармашке - обрывок какой-то газеты. К сожалению, из этого газетного обрывка мы смогли сложить лишь неполный портрет мужчины в лётном комбинезоне. Мы пришли к выводу, что это – первая страница газеты. На ней читаются две последние заглавные буквы названия: «…ОТ» (возможно, «Сталинский пилот»), и чуть ниже – окончание надписи: «…ета» (возможно, «армейская газета»). На обратной стороне портрета читается кусочек стихотворения об освобождении Смоленска.
Останки летчика мы упаковали в большой целлофановый мешок, и отвезли на судмедэкспертизу в Витебский морг.
5 мая 1985 года я с ребятами уезжала в г.Тулу на Всесоюзный слёт туристов. Путь наш лежал через Москву. Я взяла с собой документы лётчика, чтобы передать их криминалистам на Петровку, 38.
После долгих объяснений и проверки моих документов, вызвали научного сотрудника. В приёмной он аккуратно пинцетом разобрал мокрые, слипшиеся листочки. Между обложками и страничками записной книжки обнаружилось 36 фотографий. Увы, на всех фотографиях эмульсия рассыпалась, остались лишь сероватые листочки бумаги, с чуть заметным изображением, не подлежащие восстановлению. Чудом уцелела лишь одна фотография в комсомольском билете – пожилой женщины в форме железнодорожницы (возможно, матери лётчика).
Когда криминалист раскрыл комсомольский билет, я удивилась: все записи идеально сохранились. Он посоветовал не складывать билет, а сушить его в раскрытом виде - чтобы листочки не склеивались. Остальные документы пообещал обработать и, по возможности, прочесть до 12 мая – дня нашего возвращения из г.Тулы в г.Москву.
В пригородном поезде по дороге в Тулу мы с ребятами внимательно рассмотрели комсомольский билет лётчика: «Федоровский Владимир Александрович, 1921 года рождения, билет выдан в 1939 г. Кагановичским ГВК».
А дальше – сплошные загадки: правая сторона билета написана на каком-то неизвестном нам языке – прочесть невозможно. Мы, даже, пассажирам в поезде показывали - но они лишь пожимали плечами. На Всесоюзном слёте комсомольцев и молодёжи мы обошли с билетом все делегации союзных республик. Кого только не расспрашивали! И опять в ответ недоумение - такого шрифта никто не знал.
В программе Всесоюзного слёта победителей похода была запланирована конференция по обмену опытом патриотического воспитания молодёжи. Мне предоставили слово для выступления. Я коротко рассказала о поиске и подъёме самолета, показала комсомольский билет лётчика, и обратилась за помощью. На следующее утро меня вызвали в штаб слёта. Там ожидал ветеран войны из г.Тулы Михаил Тимофеевич Ермоленко, который, к счастью, сохранил довоенный административный справочник. Оказывается, Кагановичский район до войны был одним из районов г. Алма-Аты.
– Почему же тогда никто из казахской делегации не смог прочесть текст, написанный в комсомольском билете? – спросила я.
– А Вы обратитесь с этим вопросом к людям постарше из их делегации, – посоветовал Михаил Тимофеевич.
К вечеру мы узнали, что билет, действительно, заполнен на старом казахском языке. Кагановичский район г.Алма-Ата был до войны, но его уже давно переименовали.
После окончания слёта мы заехали в Москву. До отхода поезда на Витебск было ещё много времени. Я отправила ребят на экскурсию на ВДНХ СССР, а сама поспешила к криминалистам на Петровку, 38.
Криминалисты не только обработали и прочли документы лётчика, но даже снимки в лучах специальных приборов сделали для нашего музея. Оказалось, что погибший экипаж принадлежал 233-й Ярцевской штурмовой авиационной дивизии, что Федоровский В.А. был родом из г.Барабинска Омской (теперь Новосибирской) области.
Невозможно передать словами радость, охватившую меня. Ведь найти однополчан погибшего экипажа теперь не составит особого труда. Но вот как успеть до захоронения разыскать родственников членов погибшего экипажа? Решение пришло мгновенно: «Раз помогли на Петровке, 38, – возможно, смогут помочь и в Министерстве обороны СССР! Пойду-ка я туда, пока время есть».
Справившись у дежурного в Министерстве обороны СССР о том, где ведётся приём граждан, я записалась на приём к генералу. В приёмной было много людей, каждый ждал своей очереди. Я с нетерпением посматривала на часы - ведь так можно и на поезд опоздать… И тогда начала рассказывать сидящим в очереди людям о подъёме самолёта, о том, что привело меня сюда.
Пожилая женщина, сидящая рядом со мной, сказала:
– Так у Вас дело государственной важности! Вы же не для себя ищете. Надо Вас без очереди пропустить!
– Проходите! Проходите! – предложили и другие.
Я поблагодарила сидящих в приёмной людей и, когда освободился кабинет, вошла к генералу. Генерал поздоровался со мной, предложил присесть. Я коротко рассказала ему о подъёме самолета, показала документы, обработанные на Петровке, 38. Генерал что-то написал на листе бумаги и, протягивая мне записку, сказал:
– Вот Вам адрес Центрального архива Министерства обороны. Пошлите туда запрос. Вам ответят.
– Но, товарищ генерал! - возмутилась я. – Адрес подольского архива нам известен. Я туда запрос послала сразу, когда подняли самолет. Но ответ-то из архива нужно ожидать, по крайней мере, 4-5 месяцев. Там ведь очереди огромные… А мы собираемся хоронить погибший экипаж в день освобождения г. Витебска, 26 июня. Всего месяц остался. Только Вы нам можете помочь!
Ни слова не промолвив в ответ, генерал снял трубку телефона и позвонил в Главное управление кадров Министерства обороны СССР:
– Поднимите, пожалуйста, учётную карточку на погибшего лётчика Федоровского Владимира Александровича! – представившись, попросил он.
Почти сразу дали ответ: «Младший лейтенант Федоровский Владимир Александрович, из 312-го штурмового авиаполка 233-й Ярцевской штурмовой авиационной дивизии, не вернулся с боевого задания 14 января 1944 года» (ЦАМО РФ вх.8484с от 23.03.1944г.)
– Ну, вот Вам и дата гибели экипажа, – сказал генерал, вежливо давая понять, что разговор окончен. – Остальное узнаете через архив…
– Но, товарищ генерал, – взмолилась я, протягивая ему маленькую фотографию (3х4см) матери Володи Федоровского. – Вот посмотрите! В комсомольском билете чудом сохранилась фотография его матери. На всех остальных снимках эмульсия рассыпалась в порошок от долгого пребывания в воде. А эта карточка уцелела. Вдруг мать лётчика ещё жива?! Только Вы можете нам помочь! Вам же быстрее ответят, чем нам. Если она жива, может на захоронение останков сына сможет приехать!
– Много Вы хотите! – с улыбкой ответил генерал и вновь снял трубку телефона. – Соедините-ка меня с начальником отдела по персональному учёту потерь офицерского состава Центрального архива Министерства обороны СССР! – представившись, потребовал он. Когда соединили, коротко изложил просьбу.
Видимо, ему ответили, что потребуется время, чтобы найти. Но генерал перебил начальника архивного отдела:
– Так! Через 20 минут мне доложить! – и положил трубку. – Подождите, пожалуйста, в приёмной, – сказал он мне. – Я Вас вызову.
Ровно через 20 минут он пригласил меня в кабинет и подал листок с адресом матери Федоровского В.А.: «г.Алма-Ата, 1-ый Железнодорожный посёлок, д. 25. Федоровская Мария Ефимовна».
Позже из Витебска я послала запрос в адресной стол г.Алма-Аты, но оттуда пришёл ответ: «Гражданка Федоровская М.Е. в Алма-Ате не проживает». Все попытки казахского телевидения и периодической печати, обкома комсомола также ничего не дали. Трижды в газете «Собеседник» рассказывалось о поисках самолёта, помещалась в одном из номеров и фотография матери В. Федоровского. Увы…
Неожиданно помогли школьники из г.Барабинска - нашли двоюродных брата и сестру Володи. Они прислали нам письмо и фотографию, на которой Володе около 14 лет. Другой у них не сохранилось, так как отец и мать Володи ещё до войны развелись и жили в разных городах. Прислали они и фотографии отца Володи - снимки, сделанные до войны и незадолго до смерти. Отец Володи умер в 1984 году, так и не узнав, где и как погиб его сын.
Похоронили экипаж в г.Витебске, на военном кладбище (в районе Песковатик). Лежат штурмовики так, как и летали: впереди могила лётчика, сзади – могила стрелка. В последний путь провожали их не только «искатели», но и однополчане из 233-й Ярцевской ШАД, и ветераны 953-го Витебского ШАП.
Председатель совета ветеранов 233-й Ярцевской штурмовой авиадивизии Николай Иванович Логунов передал нам для музея книгу маршала авиации А.Н.Ефимова с благодарственной надписью за наш труд и его автографом.
Митинг однополчан погибшего экипажа и ветеранов 1 Воздушной Армии.
Выступает председатель совета ветеранов 233 ШАЯД Логунов Н.И.
Витебск 2.07.1985г.
Оказалось, что маршал авиации А.Н. Ефимов в годы войны был лётчиком, а затем командиром звена 312-го штурмового авиационного полка 233-й штурмовой авиационной дивизии - однополчанином Володи Федоровского…
На этом поиски погибших в годы войны самолётов мы не прекратили. Наши ребята захотели своими руками поднимать из озёр и болот погибшую боевую технику. Члены клуба «Искатель» на заработанные в колхозе на сельхозработах деньги купили водолазные костюмы, акваланги. И при клубе «Искатель» была создана секция подводного плавания. Возглавил её Игорь Николаевич Красовский. Первыми водолазами клуба стали учащиеся училища Саша Капитонов, Сергей Баранов, Саша Щирский, Виталий Пенкальский.
Когда в 1986 году мы выехали на Бернское озеро, чтобы поднять двигатель самолета Ил-2, впервые под лёд опускались наши мальчишки.
В училище, под руководством мастера производственного обучения В.В.Бондарева, ребята изготовили специальную треногу из труб, которую установили на лед. Обвязав под водой двигатель и перебросив трос через блок на треноге, механической лебёдкой начали поднимать груз. Трижды двигатель обрывался и уходил на дно. И всё же удалось его поднять. Двигатель поставили на лист жести и начали вручную, словно бурлаки, тащить его к берегу. Было очень тяжело.
Видя наши усилия, сторож пионерлагеря тоже ухватился за верёвку, чтобы помочь. В этот момент, стоящая рядом с ним собака, сзади напала на Сашу Капитонова, который в этот момент тащил верёвку рядом со сторожем. Собака, видно решив, что у хозяина что-то отбирают, немедленно бросилась сзади в атаку, прокусив Саше ногу до самой кости. Это было так неожиданно, что сторож даже не понял, из-за чего его пёс укусил парня. Он продолжал держаться за верёвку, а собака злобно рычала рядом с хозяином. Мы еле уговорили сторожа отойти с собакой в сторону. Оказав Саше первую помощь, продолжили тащить двигатель к берегу, чтобы потом доставить его на машине во двор училища.
В 1991 году этот двигатель был передан музею на Поклонной горе в г.Москве, где он был установлен на поднятый из болота и восстановленный самолёт Ил-2. Причём, этот самолёт, при необходимости, даже взлетать может – двигатель, пролежав 40 лет под водой, в рабочем состоянии.
Телепередача Витебского областного телевидения.
Члены ВПК «Искатель» вручают памятную шкатулку с деталями поднятого
самолёта Ил-2 ветерану 953 ШАВП Гойлову М.С.
Различные детали поднятого самолёта, его вооружение, личные вещи погибшего экипажа, экспонируются в народном музее боевой славы 953-го Витебского штурмового авиаполка ПТУ-96 г.Витебска.
На открытие музея в 1984 году приехало 70 ветеранов полка и членов их семей. Они привезли нашему музею множество бесценных реликвий войны:
- лётный шлем подарил второй командир полка Г.М. Карбинский,
- гимнастёрку - лётчик Г.П.Селиванов,
- комсомольский билет - бывший комсорг 2 авиаэскадрильи М.С. Гойлов,
- красноармейскую книжку – В.А.Сенокосов,
- журнал подготовки самолётов к боевым вылетам сохранил и привёз в дар музею механик 2 авиаэскадрильи Л.В.Соболев.
Каждый лётчик, перед вылетом на задание, расписывался в приёмке самолёта. Когда возвращался на свой аэродром, – писал какие неполадки. Так, к примеру, лётчик Зубарев получил самолёт, а механик записал: «самолёт не вернулся с боевого задания 29.10.43г.» и номер самолёта.
В витринах музея хранятся грамоты ветеранов полка, письмо с фронта Кузнецовой В.М., другие, не менее ценные вещи. Здесь же можно увидеть и книгу о первых комсомольцах-Москвичах. Её нам подарили однополчане Николая Владимировича Богданова – бывшего парторга полка, когда его уже не было в живых. Храним мы и авторскую песню «Письмо», написанную Н.В.Богдановым в дни освобождения г.Витебска.
Николай Владимирович Богданов был не только председателем совета ветеранов полка, он был его душой, связующим звеном. Это именно благодаря Богданову Н.В., на десятом километре шоссе Витебск-Москва стоит памятник 953-му Витебскому штурмовому авиаполку. Когда он начал собирать с ветеранов деньги на строительство памятника, многие не верили в его затею. Но Богданов стоял на своём. Он сумел собрать десять с половиной тысяч рублей на строительство памятника. 17 раз ему пришлось выезжать в Витебск и Минск, пока руководство Республики, архитекторы, строители начали воплощать идею ветеранов полка в жизнь. Два крыла, врезавшиеся в землю, символизируют погибший экипаж самолёта Ил-2: лётчика и стрелка. Рядом с памятником, на мемориальных плитах, 84 фамилии погибших воинов полка.
Николай Владимирович был частым гостем в училище. Он был в курсе всех проблем нашего клуба и музея, помогал в поиске погибших экипажей. Очень радовался, когда я приезжала к нему в Москву. Как-то показал мне в Москве большущую гору возле станции метро «Фили», и с улыбкой сказал: «Вот на эту гору я свою любимую девушку до войны на руках заносил!». Мы уже знали, что в молодости Николай Богданов очень любил одну девушку, а она, не дождавшись его, вышла замуж за другого. Но Богданов Н.В. сохранил к ней верность, так и не женившись ни на ком за все годы. А ведь он после войны был парторгом авиационного завода, ректором авиационного института. Каждый год, до конца своей жизни, он летал к своей возлюбленной в Красноярск, чтобы поздравить с днём рождения.
Богданов Николай Владимирович чуть-чуть не дожил до 80-летия. Вечером сидел в кресле, смотрел телевизор, разговаривал с племянницей… Вдруг замолчал. Она оглянулась, а Николай Владимирович сидит в кресле мёртвый. Когда произвели вскрытие, оказалось - рак лёгких. А ведь он до последнего времени бегал на лыжах, ходил в плавательный бассейн…
Можно только поражаться мужеству и стойкости этого человека.
Среди экспонатов музея есть и листовка о подвиге воздушного стрелка Тамары Кудишиной:
«…Когда самолёт выходил из атаки, Кудишина огнём пулемёта добила немца. Только в первых двадцати вылетах она подавила огонь двух зенитных орудий, уничтожила шесть автомашин, расстреляла до двух десятков гитлеровцев. На пятьдесят шестом вылете экипаж был подбит огнём зениток и совершил посадку на немецкой территории. Придя в сознание, Кудишина перевязала тяжело раненного лётчика и стала пробираться с ним на восток, к своим. На восьмой день она добралась в свою часть вместе с обессиленным лётчиком. За этот подвиг Т.А.Кудишина награждена орденом Славы П степени» (Политотдел 311 шад, редакция газеты «Сталинский пилот»).
Как-то на встрече с членами нашего клуба, Тамара Алексеевна рассказала ребятам, как переходила с лётчиком линию фронта. Они попали на позиции, где находился штрафной батальон. Штрафники спросили у лётчика:
- Братишка, а стрелок твой что - погиб?
Лётчик ответил, показывая на Тамару:
- Да нет! Вот же мой стрелок!
Штрафники удивлённо посмотрели на хрупкую девчушку и спросили:
- Сестрёнка, за что тебя так наказали, что ты летаешь стрелком самолёта Ил-2 ?
Тамара, недоумевая, ответила:
- Никто меня не наказывал! Я сама. Добровольно…
- Да ты знаешь, что такое стрелок самолёта Ил-2? – перебили они. – Когда нас судили, предлагали на выбор: либо месяц стрелком самолёта Ил-2, либо штрафной батальон. И мы, здоровые мужики, предпочитали штрафной батальон.
Дело в том, что кабина стрелка самолёта Ил-2 наполовину открытая (для удобства обстрела). И зачастую самолёт возвращался с задания. Лётчик цел, невредим. А стрелок сзади – ранен или мёртвый.
К сожалению, перед тем последним, пятьдесят шестым вылетом Тамара Кудишина не успела сменить сапожки: как была в лёгких хромовых, так и полетела на задание. Это было в феврале 1945 года. Восточная Пруссия. Мороз, глубокий снег… Врачи ампутировали ей пальцы на обеих ногах.
Парень, с которым эта красивая девушка ранее встречалась, решив, что Тамара теперь инвалид, женился на другой…
А Тамара Алексеевна так и не вышла замуж. Жила все годы в Москве, работала в конструкторском бюро.
В 1985 году, незадолго до встречи ветеранов полка, у Тамары Алексеевны началась гангрена ног. Врачи считали, что её положение безнадёжно: ампутировать ноги или она погибнет. Тамара Алексеевна отказалась делать в Москве операцию, и уехала к своему приёмному брату в Ригу. Она подобрала в конце войны в Москве беспризорного мальчишку. Вырастила, помогла получить медицинское образование. И сейчас он один из ведущих хирургов в Риге.
Когда Тамара Алексеевна после операции на своих ногах пришла в Москве на перевязку, врачи даже не поверили в это чудо.
Но не меньшим чудом было и то, что она на своей машине приехала к нам из Москвы за три дня до встречи. Ходить после операции Тамаре Алексеевне ещё было очень тяжело, но она помогала организовывать все наши праздничные мероприятия.
И не раз, когда я рассказываю посетителям во время экскурсий в нашем музее об этой героической женщине, в памяти невольно всплывают строки витебской поэтессы Нины Васильевны Давыденко, прошедшей такой же нелёгкий фронтовой путь юной девушкой – оружейницей отдельной Приморской, а затем и 1-й Воздушных Армий:
Даже не верится: молоды были,
Прямо из школы на фронт уходили,
Нас убивали. Многих убили…
Не домечтали, не долюбили.
Замуж не вышли, детей не родили…
Это не сказки – это всё были.
В 1989г. мы произвели частичную реконструкцию музея, так как было собрано очень много интересных экспонатов. На встречу в июне 1989г. впервые собрались ветераны всех трёх полков 311-й штурмовой авиадивизии. Ветеранам удалось договориться в Знамённом фонде Центрального музея Вооружённых Сил (в г.Москве) о доставке в г.Витебск, на встречу, под охраной военнослужащих, трёх боевых знамён 311 шад.
К нам на встречу, посвящённую 45-летию освобождения г.Витебска от немецко-фашистских захватчиков, приехали ветераны 1-й Воздушной Армии. Вместе с ними была и вдова бывшего командующего 1-й Воздушной Армии, Героя Советского Союза М.М.Громова – Нина Георгиевна. Она передала нашему музею генеральский мундир, лётный шлем и другие личные вещи Михаила Михайловича Громова. По ходатайству ветеранов, комсомольской организации училища было присвоено имя М.М.Громова. В музее истории училища этому замечательному человеку – лётчику №1 в мире, испытателю, профессору авиации - мы посвятили большой раздел.
Ежегодно музей посещают около пяти тысяч посетителей – школьники и гости нашего города. И всем экскурсоводы музея подробно рассказывают о поисках и удивительных находках «искателей», о тайнах Бернского озера, об удивительных, незабываемых встречах.
Н.Г.Громова передаёт музею истории училища парадный мундир и личные вещи Героя Советского Союза М.М.Громова – бывшего командующего 1 ВА, профессора.
На снимке Бруева Л.Н., Потапова Н.М. (секретарь совета ветеранов 1ВА), Давыденко Н.В. (ветеран 1ВА),
Громова Н.Г (ветеран 1ВА) – 1989г.
Ветераны 233-й Ярцевской ШАД 4-й Воздушной Армии, благодаря маршалу авиации А.Н.Ефимову, каждые 3 года встречаются в Звёздном городке. За большую работу по поиску погибших экипажей, они решили поощрить клуб «Искатель» приглашением четырёх человек на встречу в мае 1987 года. Вместе со мной на встречу отправились мастер производственного обучения Виктор Владимирович Бондарев, учащиеся Саша Капитонов и Сергей Баранов.
Три дня в Звёздном городке были наполнены удивительными встречами, незабываемыми экскурсиями. Мы посетили центр подготовки космонавтов, побывали в музее и рабочем кабинете Ю.А.Гагарина, через иллюминаторы наблюдали за дублёрами в огромном закрытом бассейне, наполненном водой, где проводятся все работы, проводимые в это же время в открытом космосе.
А когда космонавты спросили у наших ребят: куда они собираются поступать после окончания училища, Саша Капитонов ответил, что вместе с Сергеем Барановым, хочет учиться на техника по обслуживанию самолётов. Космонавты предложили ребятам помощь при поступлении, но только в лётные училища, которые сами когда-то оканчивали. Наши мальчишки, поблагодарив их, отказались, сославшись на то, что хотят обслуживать самолёты, чтобы знать каждую деталь, что поможет им в дальнейшем поиске. И свою мечту в скором времени они осуществили.
