45 лет хранило тайну озеро Вослепно Городокского района Витебской области. И только лишь слегка приоткрыло её «искателям», так и оставаясь загадкой…
Глухой, болотистый, партизанский край… До сих пор в этих краях появляются лишь рыбаки, да охотники… Не очень-то приятно отдыхать в такой глуши, где запросто можно повстречаться с волком, кабаном, или медведем… В годы войны самолётами транспортной авиации доставляли в этот партизанский край грузы с Большой земли. Здесь же, на берегу озера Вослепно, недалеко от д. Лопатки, находился партизанский аэродром.
О том, что в озере лежит самолёт, нам рассказали жители деревни. Во время войны они видели, как низко летел горящий самолёт. У него был подбит левый двигатель. С самолета на лес сбрасывали какие-то ящики с грузом. Видимо пытались дотянуть до партизанского аэродрома… Два лётчика, по утверждению очевидцев, выпрыгнули с парашютами, а остальные не успели, так как самолёт взорвался над озером, недалеко от берега.
В январе 1989 года, в дни зимних каникул, мы выехали в поисковую экспедицию в Городокский район. Разместились в д.Хоботы, на берегу озера Спортивное Вымно, в Доме охотника БВО. А тяжёлое водолазное снаряжение на тракторе наши мужчины завезли на берег озера Вослепно. Они установили на берегу военную десятиместную палатку для ночлега дежурных, так как не могли бросить в лесу водолазное снаряжение.
Сварив обед и упаковав в рюкзак продукты для тех, кто ждёт нас на берегу озера Вослепно, расспросив у директора Дома охотника Георгия Радомского дорогу, мы во второй половине дня отправились в путь. Каждый час с помощью радиостанции пытались выйти на связь с теми, кто расположился на берегу озера, но они молчали. Путь был неблизкий: 12 километров. А в лесу, да ещё не зная дороги, он казался ещё длиннее…
Так и не выйдя на связь, мы уже думали поворачивать назад, когда увидели над лесом ракету. Потом услышали и голоса тех, кто шёл нам навстречу. Мы им очень обрадовались, так как потеряли всякую надежду на встречу. Вместе с ними поспешили к полевому лагерю.
Наши мужчины хорошо оборудовали полевой лагерь: прямо от дороги шла какая-то небольшая выемка в холме. Видимо, песок летом брали. В глубине выемки они установили палатку, и сейчас перед входом в неё горел костёр. На склонах у костра уложены брёвна, на которых очень удобно сидеть. Если бы была армейская печка для палатки, то могли бы и ребята в лесу ночевать.
Получив указания на следующий день, мы поспешили в обратный путь, который, не смотря на дальнее расстояние, показался намного короче. Мы шли очень быстрым шагом, так как уже темнело, а у нас не было фонариков, да и страшновато в таком глухом лесу. Вдруг из-под кустов метнулась какая-то тень. С криком «Волки!» ребята бросились бежать. И только когда показались огоньки в домах деревни, несколько замедлили шаг.
Утром, наскоро позавтракав, опять отправились на озеро. Всю дорогу искали место, где вчера так испугались волка. И весело посмеялись друг над другом, когда увидели на снегу лишь заячьи следы.
На льду озера уже шли подготовительные работы: готовили майну, таскали брёвна. Мы сразу включились в работу: кто на льду помогал, кто дрова на ночь заготавливал (мороз всё крепчал), кто обед готовил. И так почти каждый день на протяжении недели…
Но сколько радости было у ребят, когда водолазы со дна озера начали поднимать детали самолёта. А одной находке все были особенно рады: блистр самолета Ли-2 с пулемётом стрелка, установленным на вращающейся турели.
Это просто замечательный экспонат для нашего музея! Как позже мы узнали, такого нет даже в Монино Московской области, в крупнейшем российском музее авиации.Каникулы у ребят заканчивались, и нам пришлось уехать в училище. Но ещё часто, вспоминая экспедицию, ребята рассказывали всем о забавном ночном случае, который произошел с нашими подводниками в одну из ночей.
Сидели они у костра, рассказывая разные небылицы из своей походной жизни. Вдруг Виктору Владимировичу Бондареву, когда он встал, чтобы подбросить дрова в костёр, показалось, что какой-то мужчина подошёл от озера к костру и стоит за пригорком. Дым костра скрывал очертания стоявшего.
– Иди к костру! – позвал Виктор Владимирович. – Чего стоишь?!
В ответ послышалось рычание. Все от неожиданности вскочили. Игорь Красовский бросился в палатку за охотничьим ружьём. Огромный медведь-шатун стоял за нашей палаткой. Игорь несколько раз выстрелил в воздух. Мишка ушёл в лес. А наши мужчины в тот вечер долго не могли уснуть.
Только в июле 1989 года мы смогли продолжить работы по подъёму самолета из озера Вослепно. Из Ижевска, по-нашему приглашению, приехали воины-афганцы – члены поискового клуба автозавода, которые уже несколько лет занимаются поиском и подъёмом самолетов (рук. Валентин Николаевич Зорин). На грузовой машине они привезли снаряжение и оборудование для подъема самолёта. Вместе с ними, захватив камеры от самолётов Як-40, подаренные нам подводниками из Минска и механическую лебёдку, мы выехали к озеру.
Оборудовав палаточный лагерь, принялись за строительство плота. Он должен быть большой и прочный, ведь с него предстоит размывать и поднимать кабину самолёта. Все хорошо представляли, какую большую нагрузку плот должен выдержать. Ведь в соответствии со справочником, длина самолета – 24 метра, размах крыльев – 29 метров. И хотя самолёт лежит недалеко от берега, на нём почти двухметровый слой ила.
Много времени провели под водой водолазы Валентин Николаевич Зорин (руководитель Ижевского поискового клуба автозавода), Михаил Михайлович Иванов (рабочий завода «Эвистор» – бывший выпускник ПТУ-96), Николай Анатольевич Марчик (заведующий техническим отделом Витебской областной станции юных техников), Василий Михайлович Шандан (рабочий Витебского ПМК-35). Они размыли кабину, подняли много крупных деталей, установили, что часть самолёта взрывом выбросило на берег. Но нас интересовал двигатель самолёта. Ведь только по его номеру можно будет установить фамилии членов погибшего экипажа. Снова и снова наши подводники прощупывали ил на дне озера, в окрестностях места, с которого подняли кабину.
Наконец, на пятый день к вечеру, поиски увенчались успехом – двигатель найден. При помощи лебёдки, закреплённой на плоту, его приподняли в воде и отбуксировали к лагерю. Второй двигатель всё никак не могли отыскать.
И вдруг, перед самым отъездом, когда в лучах заходящего солнца мальчишки ныряли в небольшой затоке у острова, где на чистом песке в воде ползали раки, один из парней неожиданно наткнулся на второй двигатель самолёта. Он лежал примерно в трёхстах метрах от основного места падения самолёта. Все были настолько поражены этим известием, что сразу даже не поверили ребятам.
На рассвете погнали плот с лебёдкой к острову. Приподняли второй двигатель и отбуксировали к берегу. На створках обтекателей двигателей увидели надписи, сделанные от руки черной краской: «лев. 1192-6» и «прав. 1192-6». Возможно, это - номер самолёта и его опознавательный знак. Ответ за архивом.
Взяв на работе очередной отпуск, я поехала в Подольск, в Центральный архив Министерства обороны СССР. Просмотрела очень много документов авиационных частей, у которых на вооружении были самолеты Ли-2.
Руководство архива, понимая важность моей работы, предоставило мне возможность поработать с документами штаба авиации Дальнего Действия (что не возможно без допуска №1). Я переписала из боевых донесений обстоятельства гибели на территории Витебской области 61 экипажа самолётов Ли-2, но всё безрезультатно. Номер двигателя поднятого самолета в документах Центрального архива Министерства обороны СССР не числится. Сотрудники читального зала посоветовали мне обратиться в архив гражданской авиации, который находится в Москве. Они объяснили, что транспортная авиация в годы войны также выполняла специальные рейсы к партизанам (забрасывала грузы, перевозила людей).
Я разыскала в г.Москве архив гражданский авиации, но там ответили, что все документы военных лет находятся не у них, а в хранилищах в г.Киеве. Мне посоветовали оставить в архиве запрос, и ждать ответ. Трижды посылала в их адрес запросы, но ответа так и не получила. Как же установить фамилии погибшего экипажа? Какова судьба тех, кто успел выпрыгнуть с парашютом? Эти вопросы так и остались для нас загадкой.
И остались погибшие экипажи лишь в памяти однополчан, да и то, зачастую, без имени, а порой и без фамилии, как пишет об этом в своём стихотворении Витебская поэтесса, ветеран отдельной Приморской и I-й Воздушной Армий, член Союза писателей Беларуси Нина Васильевна Давыденко:
Кто он – Михаил или Василий?
Помнится, никто тогда не знал.Имя лётчика мы не спросили, –
Враг на это времени не дал.
Ждали, проглядев глаза, девчата:
Вот вернётся с неба буйных гроз…
Там, где самолёт стоял крылатый,
Тень уже скользила от берёз.
Командир сказал потом устало:
«Новенький отважен был в бою…»
Был… сегодня… и уже не стало…
В нашей памяти – всегда в строю!
