Героическая оборона Сталинграда, окружение и полный разгром огромной группировки отборных немецко-фашистских войск на Волге, последующее успешное наступление Советской Армии на многих фронтах вдохновили всех советских людей на новые подвиги во имя победы над врагом, придали им новые силы, вселили веру в скорое освобождение. На территории Витебской области к этому времени образовалось несколько партизанских краев и зон. Лепельско-Ушачская зона, например, занимала площадь 3245 километров, на этой территории проживало около 80 тысяч человек. Широкую известность получили и другие партизанские зоны — Суражская, Полоцкая, Россонская, Сенненская. На 1 января 1943 года в области уже действовало 23 бригады и много отдельных партизанских отрядов.

Опираясь на их помощь и поддержку, росли и крепли подпольные организации в городах. Наряду с разведкой и политической пропагандой они вели в широких масштабах диверсионную работу. Борьба приняла исключительно острый и напряженный характер.

В то время, когда партизаны почти непрерывно сражались с фашистскими карателями, нанося врагу большие потери, патриоты-подпольщики Витебска усиливают удары по железнодорожному узлу, устраивают диверсии на аэродро- Е-ме, в различного рода мастерских по ремонту танков, автомашин и мотоциклов, ведут работу по разложению вражеских формирований. Вот как характеризовал положение в тылу 3-й немецкой танковой армии в 1943 году начальник штаба этой армии Отто Гейдкемпер.

«Главное беспокойство,— писал, он,— причиняют партизаны... Весь тыл армии насыщен партизанами. Не проходит дня без того, чтобы вследствие их налетов, подрывов на установленных ими минах не гибли один или несколько человек из состава танковой армии. Из-за постоянной угрозы нападении из партизанского района можно фактически использовать только одну из тыловых дорог армии, а именно — шоссе с запада через Полоцк. Однако и эта дорога пригодна только для дневных перевозок и то при условии вооруженной охраны».

Немецко-фашистские захватчики бросают против витебских партизан регулярные фронтовые части. До 20 тысяч солдат и офицеров противника участвовало в карательной экспедиции против витебских партизан в феврале 1943 года 1 итлеровцы надеялись, что, разгромив партизан, они нанесут тем самым смертельный удар и по городскому патриотическому подполью. .

Анализируя положение в Районе Витебска, комиссар ГФП-703 Гаш докладывал своему начальству: «На основе полученного опыта, а также по имеющимся другим соображениям, нужно иметь в виду, что вражеская разведка поддерживает постоянный контакт почти со всеми нашими учреждениями административного характера и большими предприятиями города Витебска. Уничтожение партизанских отрядов, располагающихся в прилегающих районах города будет иметь большое значение в пресечении фактов саботажа подрывной деятельности, а также добывания сведений Необходимы новые связи и новые Указания для продолжения Разворачивает свою кровавую деятельность группа прифронтовой разведки Абвергруппа-210, а также Ауссенкоманда-4. Они в спешном порядке готовят разведчиков и диверсантов специально для засылки в партизанские отряды и подполье. Увеличивается военный гарнизон в Витебске Сравнительно крупные гарнизоны обосновываются в Бабиничах Андроновичах, Подберезье, Лужесно, Мазолово. Хаисах. Они охватывали город плотным полукольцом на рас. стоянии от трех до пятнадцати километров. Гитлеровцы всеми мерами старались обезопасить свой тыл.

Подпольщики Витебска оказались в очень трудных условиях. Это видно из письма ответорганизатора обкома КП(б)Б по городу В. Р. Кудинова на имя секретаря обкома партии И. А. Стулова от 20 января 1943 года. «Обстановка в городе,— писал он,— сейчас нервозная. Теперь установлено много дополнительных постов, охраняющих вход и выход из города. Без пропусков задерживают, направляют в СД, тщательно обыскивают. Известны случаи, когда немцы и полицаи сбрасывают с подвод сено, дрова, из мешков заставляют высыпать содержимое... на брезент, специально для этого имеющийся на постах. Запрещено входить в город вне установленных дорог, переходить реку Двину вне установленных мест. За нарушение виновные расстреливаются. На каждом направлении выхода из города установлены разных форм пропуска».
Связь подпольщиков с партизанами и партийным руководством крайне осложняется. Сужаются возможности доставки в город пропагандистской литературы, взрывчатки. Выход из города и вход в него был сопряжен с большим риском. От вражеской разведки не ускользнуло массовое участие женщин в подпольной борьбе патриотов города. В донесении коменданту тылового района 590 лейтенант полевой жандармерии Хон писал, что у партизан «осведомительная служба большей частью исполняется женщинами. Связные полевой жандармерии получили соответствующие указания». Проверкой документов начали заниматься не только постовые и полицейские. Это обязан был делать каждый солдат и офицер фронтовой или находящейся на отдыхе части. Стали практиковаться так называемые «контрольные дни», когда документы проверяли поголовно все военнослужащие 3-й танковой армии противника, располагавшейся в районе Витебска. alloescort

Февральско-мартовская карательная экспедиция 1943 года против витебских партизан еще больше осложнила положение подпольщиков. Она, по сути дела, прервала на некоторое время разведработу на город многих партизанских бригад. С февраля 1943 года ослабли связи с городом оперчекистской группы «Неуловимые», которую вместо А. П. Максименко возглавил Ян Мишин. В таком же положении оказались армейские разведгруппы П. А. Крылатых и Ю. С. Рудакова. Они вынуждены были кочевать от отряда к отряду, беспрерывно меняя место дислокации. Разведчики группы Крылатых, которая, по оценке командования, «работала хорошо, добывала ценные сведения о дислокации немецких войск в районе Витебска», совсем потеряли связь с городом. В подпольных группах, которые работали с ними, в январе — марте 1943 года произошли тяжелые провалы.

Гитлеровцами были выслежены и схвачены наиболее ценные разведчики, легализовавшиеся в Витебске: коммунист-моск- вич Михаил Кузьмич Янин («Дядя Миша», «Грач», «Андреев») и комсомолка-москвичка Александра Степановна Виноградова («Катя»).

М. К. Янину удалось оформить прописку в Витебске и устроиться в июле 1942 года чернорабочим на железнодорожном узле. В этом ему помог витеблянин Леонид Эрдман, имевший немецкие документы и получивший 23 июля 1942 года в городской управе патент сапожника-надомника. Подпольная группа М. К. Янина, в которую входили Л. А. Эрдман и С. С. Пискунова (ныне Шлык), действовала почти восемь месяцев. Она давала ценные сведения о переброске войск и грузов противника по железной дороге. Янин жил в доме, который стоял около железнодорожных путей в конце улицы Киевской. Это позволяло ему круглосуточно наблюдать за перевозками. Он научился безошибочно определять характер военных грузов.

Под видом племянницы на связь к «дяде Мише» регулярно приходила Софья Пискунова. Она передавала ему зада- ния, деньги, газеты, листовки, а от него уносила исчерпывающую информацию, благодаря которой удары советской авиации по железнодорожному узлу обрушивались именно в тот момент, когда там скапливались воинские эшелоны. Однако вскоре нагрянула беда. По доносу предателей в ночь с 6 на 7 ноября 1942 года была схвачена и брошена в казематы СД Софья Пискунова. Вторая связная группы Крылатых, Ирина Жан Ван-фу («Китаечка»), вовремя была предупреждена матерью С. С. Пискуновой и избежала ареста. Но, естественно, ее нельзя уже было дальше использовать в качестве связной для работы в Витебске. 8 ноября была арестована резидент армейской разведки в городе Ольга Пинчук. Это она через Жан Ван-фу и С. С. Пискунову передала из Витебска одно из писем В. 3. Хоружей.

Фашисты пытали, истязали Ольгу, но ни на очной ставке, ни на допросах она не назвала своих товарищей. С. С. Пискунова, которая в одной камере с Ольгой Пинчук провела ночь перед ее казнью, вспоминает, что она еле узнала свою боевую подругу. Опухшая, в кровоподтеках и ссадинах, Оля обняла Соню и сказала: «Много раз я от них выкручивалась, но на этот раз не удастся. Все кончено, а как много хотелось сделать! Как хотелось дожить до победы. Пощады не жду. Сейчас я спокойна — все же что-то сделала для Родины».

Осталась жива С. С. Пискунова. Ее отпустили под надзор полиции. Ежедневно полицейский Крицкий приходил проверять, дома ли его поднадзорная. Выполнять обязанности связной она также не могла.
Для осуществления связи с М. К. Яниным в Витебск была прислана А. С. Виноградова («Катя»). С помощью подпольщиков из группы коммуниста П. С. Смирнова она была прописана в городе. Сначала жила в доме Е. И. Тычининой по 17-й Городокской, 6, а затем в семье патриотов Захаровых, дочь которых Мария Пименовна являлась связной в группе П. С. Смирнова.

Виноградова была обаятельной, умной и находчивой девушкой. Она быстро восстановила нарушенные связи с группой М. К. Янина, привлекла к работе комсомольца Женю Баранова — помощника машиниста паровозного депо, помогла ему создать подпольную группу из надежных людей и стала получать от него нужную информацию. Много и упорно работала сама. Умела выуживать необходимые сведения у немецких солдат и офицеров.

В доме Е. И. Тычининой жили гитлеровцы. К ним часто приходили выпивать однополчане. Однажды пришел солдат, которого звали Вилли. Он сопровождал воинские эшелоны и очень гордился этим.
Выпив пару чарок, Вилли расхвастался:
— Мне поручают самые ценные поезда, и ни один не пошел под откос, а у других летят. Почему? Вилли не дурак. Он все видит. Когда другим дают важный груз, то назначают усиленный конвой. На ходу поезда конвоиры стреляют и будят партизан за десятки километров. И партизаны ползут, ползут и подрывают. А я не дурак. Дадут ценный груз — предупреждаю, чтобы ни единого гудка, ни единого выстрела — полнейшая тишина. Партизаны думают, что это простой эшелон, и пропускают.

Болтливый Вилли не подозревал, что его откровение о «тихих поездах» будет немедленно передано подпольщиками по назначению.
Через город двигалась фашистская мотопехота. Гитлеровцы остановились на отдых. Разместились на квартирах, где проживали немецкие солдаты и офицеры. Один солдат был определен в дом Тычининой. Разведчице надо было во что бы то ни стало выяснить, из какой он части. Когда гитлеровцы сели обедать, «Катя» сделала все, чтобы получить приглашение к столу. Она шутила, улыбалась. Солдат клюнул на приманку и усадил ее рядом с собой. Обед пошел веселее.

— Хорошая была бы пара, только они разных национальностей,— заметила хозяйка.
— Это не имеет значения. Гут паненка,— отвечал польщенный гитлеровец.
— Конечно, не имеет,— поддержала «Катя».— Только вот беда: вера-то у нас неодинаковая, а по закону божьему бракосочетаться могут только единоверцы. У меня вот крестик, а у вас...
С этими словами, наивно улыбаясь, «Катя» мгновенно выхватила висящий на шее у солдата медальон.
— Ой, извините, я думала, что это тоже крестик,— смущенно сказала девушка и тут же возвратила медальон. Но и этого мгновения было достаточно, чтобы разведчица запомнила интересующий ее номер.
— Паненка, это нельзя. За это мне может быть очшень плёхо,— разъясняет немец, пряча медальон на груди.
— За что плохо, от кого? — не унимается «Катя».— Ах, понимаю. Это, наверное, память от невесты, талисман, вот вы и боитесь потерять. Ай-яй-яй, а еще кавалер. Правда, у вас есть невеста?
— Наин, найн! Это другое, но я не могу вам сказать,— успокаивал девушку подвыпивший фашистский вояка. Но «Катя» уже бежит в свою комнату и через несколько минут выходит одетая.
— Извините. Заболталась с вами, на работу опаздываю. Встретимся завтра. Ауфвидерзейн! — веселая и легкая, как птичка, она скрылась за дверью.

Вездесущая «Катя» установила тесный контакт со многими подпольщиками-железнодорожниками, которые оказывали ей большую помощь. Она познакомилась с братьями Скоробогатовыми, братьями Бондарь, семьей Нины Тризно, Пашей Улютенко и другими патриотами Витебска и привлекла их к разведработе. В отчете ГФП-703 говорится, что «Прасковья Улютенко в декабре 1942 года установила связь со шпионкой под псевдонимом «Катя». Передавала ей информацию и предоставляла квартиру». А вот другая запись: «Выслежено определенное число лиц, сотрудничавших со шпионкой «Катей»... Они предоставляли «Кате» убежище и передавали информацию. Главными обвиняемыми в этом случае являются: Николай Бондарь, Анатолий и Григорий Скоробогатовы, Прасковья Улютенко, Надежда Гончарова и Нина Тризно».

Обширные связи «Кати», особенно с железнодорожниками, позволяли ей получать очень ценную информацию. В середине февраля 1943 года А. С. Виноградова принесла из города в спецгруппу важные сведения. Здесь она узнала, что М. К. Янин награжден орденом Красного Знамени. Получив инструктаж и новые задания, она возвратилась в Витебск. Обстановка в городе с каждым днем становилась все тяжелее. Уже томились в тюрьме Петр Смирнов и почти все члены его группы. «Катя» немедленно сменила явочную квартиру, но за ней уже охотились гитлеровцы. Вскоре А. С. Виноградова, М. К. Янин и Л. А. Эрдман были схвачены. Более двух месяцев фашистские палачи передавали их для «развязывания языков» то в Абвергруппу-318, то в ГФП-717 и ГФП-703, то снова возвращали в тюрьму. Долгое время о судьбе этих пламенных патриотов ничего не было известно, но не так давно в Польской Народной Республике обнаружены трофейные документы ГФП-703, в которых упоминается имя замечательной советской разведчицы. В одном из отчетов команды палачей за май 1943 года сказано, что подлинное имя «Кати» — Александра Виноградова и что она была схвачена в феврале 1943 года Абвергруппой-318. Дальнейшая судьба разведчицы-комсомолки видна из следующего сообщения ГФП-703: «Николай Бондарь. Работал на железной дороге в Витебске как писарь и переводчик. Поддерживал связь со шпионом «Катей», которая была поймана в другом месте и расстреляна». Такая же судьба, видимо, постигла и ее старшего товарища по подполью М. К. Янина. За самоотверженную работу в тылу врага А. С. Виноградова посмертно награждена орденом Красной Звезды.

Группе П. А. Крылатых, а вместе с тем и витебскому подполью был нанесен тяжелый удар. Уцелевшие члены группы летом 1943 года были отозваны в советский тыл. Впоследствии П. А. Крылатых возглавил новую разведгруппу «Джек», которая одной из первых была заброшена в Восточную Пруссию. Там он и погиб при выполнении специального задания. Во время февральско-мартовской карательной экспедиции немецко-фашистских войск против витебских партизан ослабли связи с городскими подпольщиками и по линии комсомольских органов. «До начала экспедиции,— сообщала обкому ЛКСМБ секретарь Витебского подпольного райкома комсомола Е. А. Крицкая,— связь с Витебском имела положительные результаты. Были подобраны связные, и они регулярно ходили в город. С момента экспедиции связь несколько ухудшилась...»

В конце января 1943 года полицией была схвачена одна из опытнейших связных обкома комсомола Аня Гренькова. В фашистские застенки попали ее отец Михаил Венедикто- вич и сестра Е. М. Каминская. Несколько раньше была арестована другая связная обкома ЛКСМБ Ольга Зайцева. Из имеющихся трофейных документов видно, что Аню Гренькову допрашивали целую неделю по три — шесть часов ежедневно. Но комсомолка мужественно перенесла пытки, не выдав никого из своих товарищей. Более того, она сделала все, чтобы отвести подозрение от отца и сестры, спасти им жизнь. Аня Гренькова погибла, ничем не запятнав свое светлое имя и комсомольскую честь. В героической летописи комсомола Витебщины есть такая запись: «Связные Зайцева и Гренькова были арестованы, но они не предали организацию. Руководители и все члены подпольных организаций остались на месте и продолжали свою работу».

Временно прекратились связи с городом и спецгруппы Ю. С. Рудакова. Отчитываясь перед центром, он констатировал, что в результате карательной экспедиции, начавшейся 14 февраля 1943 года, связь с группой Л. И. Хрипача, как и со всеми остальными, прекратилась. Правда, провалы в этих группах не были столь велики, как это случилось с подпольщиками, связанными с группой Крылатых. Однако без потерь не обошлось. Группа Ю. Рудакова лишилась Л. И. Хрипача. Подвела беспечность.

Племянник связной Швейкус-Жилинской уходил в пар- тизаны. Она проводила его на виду у всей деревни. Об этом стало известно фашистам. Швейкус-Жилинская вынуждена была уйти в партизанскую зону. Но сразу попал под подозрение Л. И. Хрипач. И он уходит в 1-ю Белорусскую партизанскую бригаду. Во время карательной экспедиции Л. И. Хрипач погиб. После его гибели группа распалась, но члены ее продолжали действовать. Не прекратила работать в подполье и жена Леонида Ивановича — Анна Карловна Хрипач, которая осталась в Витебске с двумя дочерьми. В материалах ГФП-703 имеются записи, дополняющие характеристику супругов Хрипач: «Анна Карловна Хрипач,— говорилось в отчете ГФП,— уборщица в управлении по разработке торфа в Витебске, жена агента Хрипача. Ей было известно, что ее муж является руководителем разведслужбы, она знала также всех его сотрудников, среди которых был директор торфзавода в п. Сосновка Козлов. Она знала все о работе своего мужа и его помощников и являлась посредником в переправе их в партизаны. 12.Х1.43 года она была расстреляна». Анне Карловне вменялось в вину, что она переправила в партизанские отряды сотрудников Л. И. Хрипача — Ефима Харитонова и Григория Серебро.
Но, несмотря на тяжелые потери, подпольная борьба в городе против фашистских оккупантов не затихала ни на один день. Тюрьмы и пытки, виселицы и расстрелы не могли сломить боевой дух патриотов Витебска.
...Большую роль в деле дальнейшего развития партизан- ского движения и партийного подполья, повышения их боевой активности и улучшения партийного руководства всенародной борьбой в тылу врага сыграл V пленум ЦК КП(б)Б, состоявшийся в Москве 26—28 февраля 1943 года. Он обсудил вопрос «Об обстановке и задачах работы партийных органов и партийных организаций в оккупированных районах Белоруссии».
Подведя итоги деятельности подпольных партийных организаций и развития партизанского движения на временно оккупированной территории республики почти за двухлетний период, пленум, в частности, подчеркнул, что у «Коммунистической партии большевиков Белоруссии исключительной и главной задачей является активное участие, организация и руководство всенародной борьбой против оккупантов во имя очищения от них нашей Родины». В этом Компартия Белоруссии видела смысл всей своей деятельности. Уделив большое внимание развитию партизанского жения, пленум дал также ясные и четкие указания о формах организации и содержании деятельности партийного и комсомольского подполья в городах.

V пленум ЦК КП(б) Белоруссии ознаменовал новый этап в развитии партизанского движения и подпольной борьбы, связанный с коренным переломом в ходе войны. Его решения явились боевой программой деятельности для всех партийных организаций республики. Большую организационно-массовую работу по доведению постановления V пленума ЦК КП(б)Б до всех коммунистов, комсомольцев, партизан и подпольщиков проделал Витебский обком партии. В партизанские бригады и отряды были направлены ответственные работники обкома партии и обкома комсомола. Они проводили в тылу врага партийные и комсомольские собрания, совещания руководителей партизанского движения, беседы среди партизан. Например, секретарь Витебского обкома партии И. Б. Поздняков рассказал о пленуме и вручил его постановление секретарям Ленельского, Чашникского, Ушачского, Бешенковичского, Ветринского, Сиротинского, Оршанского, Сенненского и Толочинского подпольных райкомов партии, ознакомил с решениями пленума уполномоченного Борисовского подпольного центра П. А. Жуковича и секретаря Бегомльского подпольного райкома КП(б)Б С. С. Манковича.

Для ознакомления с постановлением V пленума ЦК КП(б)Б коммунистов, комсомольцев и руководящего состава 1-й Витебской, 1-й Белорусской партизанских бригад, расположенных в непосредственной близости от Витебска, был послан уполномоченный обкома партии Д. В. Еленский. Он побывал в этих бригадах, во многих партизанских отрядах, детально ознакомил их руководство с важнейшим партийным документом. Обком КП(б)Б заботился о том, чтобы содержание и смысл постановления пленума дошли не только до каждого партизана, но и до сознания каждого патриота, находившегося в глубоком подполье во вражеских гарнизонах.
Одновременно обкомом партии проводилась большая ор- ганизаторская работа по практическому осуществлению поставленных Центральным Комитетом Компартии Белоруссии задач и, в частности, по усилению партийного руководства витебским подпольем. Постановлением бюро обкома КП(б)Б от 7 апреля 1943 года был утвержден Витебский подпольный горком партии во главе с В. Р. Кудиновым. В его состав вошли инструктор обкома партии по городу Витебску М. И. Маценко и Б. К. Семенов, оставленный для подпольной работы в городе в 1941 году.

Фактически еще летом 1942 года возобновил свою деятельность Витебский горком комсомола во главе с секретарем Н. С. Самуйловой, работавшей в этой должности до войны. Вместе с первым секретарем Витебского обкома ЛКСМБ В. И. Лузгиным и секретарем ЦК ЛКСМБ Ф. А. Сургановым в июле 1942 года Н. С. Самуйлова побывала в тылу врага. Она провела значительную работу по созданию «подпольной комсомольской организации в Витебском сельском районе, подобрала состав бюро подпольного райкома ЛКСМБ. Однако до апреля 1943 года Н. С. Самуйлова числилась заведующей оргинструкторским отделом обкома ЛКСМБ и до конца 1942 года вплотную подпольем города не занималась, а выполняла различные поручения в партизанских бригадах и отрядах. Но уже в декабре 1942 года В. И. Лузгин докладывал секретарю ЦК ЛКСМБ М. В. Зимянину: «Организацией комсомольской работы в г. Витебске занимаются член бюро обкома комсомола Н. С. Самуйлова и А. Н. Немыкин...» В марте 1943 года был утвержден Витебский подпольный горком комсомола. В состав его бюро, кроме Н. С. Самуйловой, вошли А. Н. Немыкин и секретарь Витебского подпольного райкома комсомола Е. А. Крицкая.

Подпольные горком партии и горком комсомола были созданы в очень трудный период. Против витебских партизан началась серия крупных карательных экспедиций, не прекращавшихся вплоть до освобождения территории области от немецко-фашистских захватчиков. Обстановка осложнялась и тем, что ближайшая к городу 1-я Витебская партизанекая бригада во время майской карательной экспедиции 1943 года понесла значительные потери, лишилась многих командиров. Погибли начальник штаба бригады И. А. Крицкий, начальник разведки Я. Е. Анащенко, секретарь Витебского подпольного райкома партии В. И. Когаль и другие. Горком партии, который находился при этой бригаде, вынужден был часто менять место своего расположения, что затрудняло связь с подпольщиками Витебска. В момент образования и до начала карательной экспедиции он был в д. Кабыляки Витебского района, а затем перебазировался в щелбовские леса, не успев как следует развернуть работу. Чтобы охватить партийным влиянием как можно больше партизан, которые вели непрерывно бои с карателями, члены бюро горкома партии рассредоточились по отдельным партизанским отрядам.

После майской карательной экспедиции горком партии развернул работу по организационному укреплению подполья в Витебске, усилил практическое руководство борьбой патриотов города против немецко-фашистских захватчиков. Прежде всего, необходимо было восстановить и закрепить нарушенные связи с городом, взять на учет все сохранившиеся подпольные группы, создавать новые. В решении этой задачи большую роль сыграло то обстоятельство, что в это время секретарь подпольного горкома КП(б)Б В. Р. Кудинов одновременно стал комиссаром 1-й Витебской партизанской бригады и секретарем Витебского подпольного райкома партии. Это совместительство было полезно, так как все довольно широкие связи партизанских отрядов и бригад с городом, а также подполье Витебского сельского района сосредоточились в одних руках.
Для налаживания связи с подпольными организациями в городе горком подобрал из наиболее опытных, хорошо зарекомендовавших себя подпольщиков группу связных. Через них подпольщики получали указания

горкома партии, пересылали ему свою информацию. В качестве таких связных работали В. С. Кулагина («Лиса»), Е. С. Спиридонова («Соня», «Дуся»), Н. Я. Нагибов («Смелый»), Т. С. Щукина («Скромная»), Т. П. Суторман-Демерза («Бессарабка») и другие.

В. С. Кулагина возобновила связи с подпольными группами Ивана Бекишева, Василия Орловского («Джон», «Орленок»), Елены Соколовой («Тетя Лена», «Певунья»), сестер Журинских, которые уцелели во время массовых провалов. Все эти группы были тесно связаны между собой, работали в непосредственном контакте.

Пройдя хорошую школу подпольной работы под руководством опытного разведчика Н. А. Шпакова, В. С. Кулагина умело осуществляла связь с этими группами. Чаще всего подпольщики собирались в доме Е. А. Соколовой, которая привлекла к подпольной работе всю свою семью и родственников: мужа Анисима Агеевича, племянницу Елизавету Соколову, сестру Надежду Пашкевич-Удановскую, а связным стал ее племянник подросток Миша Иванов. На редкость смекалистый и ловкий, Миша через день бывал то в партизанском отряде А. А. Погорелова, то в подпольном горкоме партии. Полицейские посты не являлись для него преградой. Он ловко обходил их. Не раз Миша проводил в партизанские отряды людей из города.

Наиболее ответственные поручения выполняла сама Елена Соколова, человек с богатым жизненным опытом, полу- чившая крепкую революционную закалку еще в годы гражданской войны. Она была авторитетным советчиком и учителем молодежи. Обязанности дозорного явочной квартиры выполнял Анисим Соколов — спокойный и осмотрительный человек, которому не впервые приходилось бороться с врагами Советской власти. В годы гражданской войны он громил интервентов и белогвардейцев в составе 2-го витебского полка имени Совдепа. Теперь он стал надежным часовым подпольщиков, оберегал отдых и покой своих товарищей. Стоило только появиться связному или собраться подпольщикам для очередной встречи, как он молча уходил на свой пост у дома. В мороз и дождь, днем к ночью он мог часами стоять на карауле, если того требовала обстановка. Однажды Соколова предупредила Веру Кулагину, что на встречу с ней на явочную квартиру придет «немец». И действительно, в назначенное время явился человек в форме военнослужащего гитлеровской армии. Разговор был кратким. Он торопился. Передал план Витебска и печать для пропусков, назвал свою кличку — «Пила» — и тут же удалился. Печать была очень кстати. По ее образцу патриоты сделали новую и на длительный срок обеспечили себя пропусками. Имя незнакомого друга в то время они так и не узнали. Как теперь установлено, «Пила» — это был коммунист Павел Денисович Фесик, бывший командир Советской Армии. Оказавшись в фашистском плену, он согласился работать актером в роте пропаганды 3-й танковой армии и активно помогал витебским подпольщикам. Через них он регулярно поддерживал связь с 1-й Белорусской бригадой, передавал нужную ей информацию. В одном из оперативных донесений И. А. Бекишева на имя комбрига Я. 3. Захарова летом 1943 года сообщалось: «Направляю сведения, переданные «Пилой» и «Катей». В данном случае имеется в виду подпольщица-комсомолка Катя Семенова.

Это были последние разведывательные данные, собранные патриотом для партизан. П. Д. Фесик был схвачен фашистской тайной полевой полицией. В тюремном журнале сохранилась запись, из которой видно, что 25 августа 1943 года из ГФП-703 прибыло в тюрьму 16 человек, в том числе «Фесик Павел Денисович, 1902 года рождения». 12 сентября в числе 20 человек он вновь был отправлен в ГФП и уже не вернулся. Вероятнее всего, что П. Д. Фесик был расстрелян. Никто из подпольщиков в результате его провала не пострадал.
Оккупанты восстановили в Витебске хлебозавод № 1 для снабжения хлебом своей армии. Подпольщики И. А. Бекишева («Андрея») решили проникнуть на завод, создать там патриотическую группу, которая бы подрывала работу предприятия, добивалась сокращения выпечки хлеба. Кроме того, по отпускным документам на хлеб можно было получать информацию о количестве и месте дислокации воинских частей противника. С этой целью на завод устроилась Муся Журинская. Вскоре ей удалось создать там подпольную группу, в которую вошли работавшие на заводе Алла и Ада Журинские, Люба Морозова (ныне Мурашко), Ида Гриневицкая, Анна Косюбайтис (ныне Шапо), военнопленные Петр Жуков и Владимир Ануфриев.
Установив связь с военнопленными Иваном Сидельниковым и Федором Николаевым, которые отвозили хлеб на станцию, подпольщики регулярно снабжали военнопленных хлебом. В повозках под сиденьями были оборудованы тайники, в которые Алла, Ада, Анна и Ида ежедневно прятали несколько буханок хлеба для томящихся в лагере голодных товарищей. П. Жуков и В. Ануфриев добывали оружие для организации побега военнопленных. Однажды им удалось взломать военный склад и похитить большое количество винтовок и боеприпасов, которыми были затем снабжены десятки военнопленных, выведенных в партизанские отряды Ви- тебской зоны.

Являясь старшим диспетчером, М. А. Журинская смогла организовать отправку хлеба партизанам. Вот одно из донесений того времени о славных делах патриотов: «Через агентуру «Андрея» в зиму 1942—1943 года дважды вывозился на автомашинах к партизанам хлеб. Один раз было вывезено 500 кг по поддельному талону, второй раз — 350 кг». От группы Журинских партизаны регулярно получали важную информацию с хлебозавода № 1. Подпольщики запоминали номера автомашин, прибывавших на завод, условные знаки на них, а по количеству отпущенного хлеба определяли численность личного состава той или иной воинской части гитлеровцев, наименование которой указывалось в накладной.

Хотя в группе строго соблюдалась конспирация, работа проводилась тонко и умело, активные действия подпольщиков не могли не вызвать у гитлеровцев подозрений. Патриоты почувствовали, что за ними следят. В конце октября 1943 года сначала П. А. Жуков и В. М. Ануфриев, а затем и остальные члены группы ушли в партизанский отряд.

Длительное время в столовой кирпичного завода работа- ли члены группы И. А. Бекишева — К. И. Слимборский и А. С. Яроновская. Они снабжали подпольщиков и партизан солью и продуктами питания, вели наблюдение за Суражским шоссе, помогали военнопленным выходить в партизанскую зону, распространяли литературу. В отчете подпольного горкома партии есть следующая запись: «Истопник Слимборский в сентябре — октябре 1943 года вывел 35 военнопленных из Витебска, в том числе капитана авиации РККА Виктора Попова, командира Виктора Орлова, Леньку и других». Деятельность подпольщиков высоко оценена партией и правительством. И. А. Бекишев награжден орденами Отечественной войны I и II степени, Красной Звезды и многими медалями. Представляя его к награждению медалью «Партизану Отечественной войны» I степени, командир партизанского отряда А. А. Погорелов писал: «Будучи командиром диверсионно-разведывательной группы в г. Витебске, проявлял мужество и отвагу в исключительно опасных для жизни местах, добывал необходимые сведения о противнике, совершил такие диверсионные акты, как взрыв паровоза, самолета, создал подпольную группу в г. Витебске из 25 человек». Орденом Красной Звезды и медалями награждена В. С. Кулагина, а также ее сестра Мария Семеновна и другие. ...Большая заслуга в налаживании связей с городским подпольем принадлежит связной Дусе Спиридоновой (ныне Пирожкова), которую Ю. С. Рудаков характеризовал как «очень смелую и энергичную». Действительно, все, кто знал Дусю в период войны, восхищались ее храбростью, неутомимой энергией и находчивостью. Ей поручались наиболее сложные и ответственные задания.

В апреле 1943 года от Е. И. Матошиной — тети Н. А. Шпакова — поступило сообщение о провале Н. Ф. Лынченко. Для выяснения положения в городе и установления связи с уцелевшими подпольщиками была послана Е. С. Спиридонова. Подходя к дому Н. Ф. Лынченко, она еще издали заметила детей, которые тревожными знаками просили ее не подходить. Почувствовав неладное, Дуся осторожно пробралась к руководителю группы Т. А. Морудову. От него она узнала подробности трагедии, происшедшей в домике по улице академика Павлова, 5.

Во второй половине февраля 1943 года в Витебск был по- слан находившийся при группе Ю. С. Рудакова пионер Павлик Соколовский — двенадцатилетний подросток, племянник расстрелянного гитлеровцами подпольщика Павла Быкова. Родителей у мальчика не было. В Витебске он знал квартиру Н. Ф. Лынченко, у которой и раньше неоднократно брал сведения. В город Павлик прошел благополучно. Отдохнув, собрался в обратный путь. На этот раз у него была большая почта, состоявшая из зашифрованных донесений и бланков паспортов. Н. Ф. Лынченко зашила все это в подкладку пальто Павлика. В это время везде свирепствовали каратели. Деревни вокруг партизанской зоны находились под контролем фашистов. Недоходя до Подберезья, мальчик напоролся на засаду. При обыске у него обнаружили подпольную почту. Вечером к дому Н. Ф. Лынченко подъехали три автомашины с эсэсовцами. Они ввели в дом до неузнаваемости изувеченного Павлика и, указывая на Н. Ф. Лынченко и Г. Н. Озерова, спросили у него: «Кто это?» Согласно разработанной в группе легенде, он ответил: «Это мама и папа». У Н. Ф. Лынченко было трое малых детей. На их глазах гитлеровцы избивали мать и Г. Н. Озерова, требуя указать, с кем они были связаны по подпольной работе. Но патриоты молчали. Не добившись никаких признаний, фашисты увез- ли с собой Н. Ф. Лынченко, Г. Н. Озерова и Павлика Соколовского. Детей оставили дома. В ту ночь им было не до сна. В слезах и тревоге дождались они утра, проверили, нет ли слежки за домом, и поспешили предупредить тех, кому угрожала опасность. Двенадцатилетний Коля направился в д. Загорье к подпольщику — коммунисту Андрею Скуману, младшие сестрички Дина и Эльмира успели рассказать о случившемся руководителю группы Т. А. Морудову.

Н. Ф. Лынченко и Г. Н. Озерова гитлеровцы замучили, но не узнали от них ничего. Даже тайна шифровки, отнятой у Павлика, осталась неразгаданной. Расстреляли враги и малолетнего Павлика Соколовского. За мужество и отвагу, проявленные в борьбе против немецко-фашистских захватчиков в период Великой Отечественной войны, Г. Н. Озеров (Стройков), Н. Ф. Лынченко, ее дети Николай, Дина и Эмма Указом Президиума Верховного Совета БССР от 24 июня 1965 года награждены правительственными наградами.

После гибели Н. Ф. Лынченко и Г. Н. Озерова основным разведчиком в группе Т. А. Морудова осталась Э. Барановская («Зоя»), которая по-прежнему добывала важные сведения из распределительной продовольственной конторы. В октябре 1943 года гитлеровцы арестовали и отправили в лагерь смерти руководителя подпольной группы Т. А. Морудова. Группу возглавила Э. Барановская, оказавшаяся достойной преемницей своего старшего товарища-коммуниста. Восстановив связи с группой Т. А. Морудова, Е. С. Спиридонова получила задание от подпольного горкома партии возобновить контакт с диверсионной группой патриотов Вяловых и с резервной группой Б. С. Шарендо.

Семью Б. С. Шарендо Спиридонова вспоминает с особой теплотой. В город она ходила почти каждый день. Бывали случаи, когда, во избежание встреч с фашистами и полицейскими, приходилось по нескольку часов лежать в ледяной воде или снежных сугробах. Нередко такие походы завершались вспышками температуры, укладывали в постель. Тогда на помощь ей приходила Акулина Александровна — жена Б. С. Шарендо, его мать Христина Ивановна и сестра Валентина. Они заменяли врачей, сиделок, медсестер и, как могли, выхаживали Дусю.

Однажды гитлеровцы оцепили город, и связная не могла выйти из него, а в горкоме партии ждали сведений. Тогда Б. С. Шарендо надел повязку полицейского, взял удостоверение и пропуск, искусно подготовленные подпольщиком Ефимом Трофимовым, посадил Дусю на велосипед и вывез из города. Впоследствии такой способ преодоления полицейских рогаток использовался неоднократно.
Оказавшись в оккупированном Витебске, Б. С. Шарендо и его друг Василий Романов начали искать пути борьбы с врагом. Они решили перезимовать в городе, а весной разыскать партизан и уйти к ним. Но вышло по-иному. Еще до войны Б. С. Шарендо хорошо знал семью Николая Шпакова. Теперь они встретились вновь. Шпаков предложил Шарендо никуда не уходить из Витебска, любыми средствами постараться добыть документы, прописаться и работать в городе. Выход был найден. Романов, в прошлом художник, довольно тонко переделал на имя Шарендо паспорт его сестры, себе — паспорт своего отца. А владельцы паспортов заявили в управу об утере документов и, как местные жители, получили новые паспорта. Так было преодолено главное препятствие. Началось формирование подпольной группы. Чтобы не подвергаться преследованиям со стороны оккупантов и получить пропуск на свободное передвижение по городу, был взят патент на открытие частной художественной мастерской. Вскоре по улице Ленина, напротив кинотеатра «Спартак», у входа в небольшое помещение (ныне охотничий магазин) появилась вывеска: «Художественная мастерская. Принимает заказы на изготовление копий картин великих русских художников. Работы выполняются квалифицированными мастерами». Понятно, что основными заказчиками стали гитлеровские офицеры. Жителям города было не до картин.

Штат мастерской состоял из членов сложившейся к тому времени подпольной группы. Руководил мастерской Б. С. Шарендо, изготовлявший рамки для картин.

С осени 1942 года подпольная группа активно включи- лась в разведывательную работу. Сведения с железнодорожного узла поставлял Е. С. Трофимов, с аэродрома — Е. П. Бородулин. О системе зенитной обороны, о передвижении немецких войск через город сообщал бывший артиллерист В. Т. Романов. Собранные сведения зашифровывались В. Т. Романовым и через Дусю Спиридонову или Никиту Панкова передавались по назначению. Добывались они самыми различными способами, с большими трудностями. Но иногда патриотам, как говорится, везло.

Однажды гитлеровский полковник авиации заказал копию картины «Охотники на привале». При этом он сказал, что мастер должен рисовать картину не в мастерской, а у него в части. Ему хотелось видеть, как рисуют картины. Этот клиент был находкой для подпольщиков. Полковник проинструктировал художника Е. П. Бородулина и отвел в расположение части. Гитлеровец так увлекся своей затеей, что приказал подчиненным не чинить мастеру никаких препятствий для входа к нему и возвращения обратно. Пользуясь особой привилегией, Бородулин не торопился с выполнением заказа и обеспечил сбор важных сведений об аэродроме. Случай помог в сборе важных разведданных и Е. С. Трофимову. Зондерфюрер товарного двора станции Витебск пожелал сделать портрет своей жены с фотографии. Художник ежедневно навещал заказчика и показывал ему, как идет работа над портретом. Зондерфюреру это нравилось. Но еще больше в этом были заинтересованы подпольщики. Е. С. Трофимов мог беспрепятственно ходить к заказчику и наблюдать за передвижением воинских эшелонов, характером перевозимых грузов, отмечать скопление на станции поездов. После ликвидации патента на частное ремесло подпольщикам пришлось искать другую работу. Им удалось устроиться в полувоенной хозяйственной организации «Штрало». Хорошим источником информации здесь являлись немецкие автомашины, на которых В. Романов писал номера, а также указательные знаки для дорог. В октябре 1943 года группа получила распоряжение выйти в партизанскую зону. Вместе с подпольщиками ушло около 30 жителей города. Б. С. Шарендо, В. Т. Романов и некоторые другие члены группы стали боевыми партизанскими командирами.

Хорошим помощником Е. С. Спиридоновой был ее отец Степан Иванович. Во время первой мировой войны он в течение трех лет находился в плену в Германии и неплохо знал , немецкий язык, немецкие нравы и обычаи. Отправляясь в Витебск, Дуся обычно наполняла мешок кусками хлеба и другими продуктами, а заодно дожила туда мины или тол. Взваливала мешок себе на плечи, брала за руку «слепого» отца и шла в город. Все было хорошо. Но однажды Степан Иванович был арестован. В течение двух недель его подвергали допросам, избивали. Вернувшись домой, он прожил всего несколько дней и умер.

Совместными усилиями Е. С. Спиридоновой и связной группы М. Р. Ефимова сибирячки Марины Кирюхиной была восстановлена связь со старосельской группой П. К. Ляховского («Василия») и летчанской группой Е. В. Михайловской — Р. М. Гиро. За два года работы в падполье члены этих групп приобрели большой опыт. Об этом свидетельствовали разведданные, поступавшие от подпольщиков Старого Села и Летцев.

В 1943 году в Летцах стали часто появляться штабы различных воинских частей. Подпольщики оперативно и подробно информировали об этом горком партии и спецгруппу М. Р. Ефимова, сообщали об изменениях в гарнизоне, о характере сооружаемых укреплений. Сохранился план поселка Летцы, составленный в горкоме партии на основании донесений летчанских патриотов. На нем обозначены огневые точки и укрепления гарнизона, численность войск, расположение штабов и его служб. Подпольщики переслали горкому КП(б)Б описание особых примет генерала и полковника. Таким образом, на протяжении апреля и в первой половине мая 1943 года Витебский горком партии восстановил связи со многими подпольными организациями города, которые в невероятно трудных условиях ни на минуту не прекращали героической борьбы с оккупантами.